Из истории Эльбруса

     В ночь на 24 июля 1942 года войска 17-й немецкой армии генерала Руоффа прорвали оборону Ростова, ворвались в город и устремились на юг. Ворота на Кавказ были распахнуты. Их целью был Баку, снабжавший нефтью советский фронт. Гитлером даже была назначена дата захвата города - 25 сентября 1942 года.

     Передовой отряд из 99-го горно-стрелкового полка под названием «Эдельвейс» наступал вдоль Кубани. Он был цветом и гордостью фашистской армии. В него входили лучшие альпинисты, укомплектованные самым современным снаряжением и оружием, которые должны были, обойдя Эльбрус, выйти в район Баксанской долины и закрепиться там. Вблизи находились два перевала - Бечо и Донгуз-Орун или Накра, через которые пролегал путь в Грузию.

     Отряд возглавлял капитан Грот. Уроженец Баварии, он хорошо знал горы. Знал и эти кавказские места. Три года назад с паспортом инженера-горняка он побывал в Тырныаузе, где добывали редкостную руду молибдена, жил в поселке Терскол, поднимался к Эльбрусу, к знаменитому "Приюту Одиннадцати". По возвращении представил в германский генштаб подробный отчет обо всем разведанном и изученном.

     14 августа Грот повел отряд по указанному маршруту к Эльбрусу. В пути он получил еще одно задание от самого фельдмаршала Листа. Тот возглавлял кавказскую группу армий. Ревностный сторонник Гитлера, Лист всегда старался показать преданность германской империи, фюреру. На Кавказе Лист приказал установить германские флаги на Эльбрусе, чтобы внушить всему миру мысль о безусловной вечности фашизма.

Группа под командованием капитана Грота готовилась к восхождению на Эльбрус, чтобы выполнить приказ Листа: установить на вершинах флаги. Сделать это им удалось 21 августа 1942 года. По этому поводу в Германии поднялся великий шум. Нацистская пропаганда сделала "эдельвейсовцев" национальными героями. В журналах и газетах появились фотографии бородатого гауптмана Грота у штандарта третьего рейха и воткнутым в снег ледорубом. Заголовки вещали: "Мы - хозяева Европы! Кавказ покорен! На очереди нефтяной Баку, а потом Иран, Индия!"

Овладев под Эльбрусом господствующим рубежом, немцы создали там многоярусную оборону. Все значительные объекты и тропы находились под обстрелом. Круглосуточно несли дежурство их снайперы. Ночью подступы к позициям освещались ракетами. Не жалея боеприпасов, егеря обстреливали из пулеметов и минометов места, где отмечалось движение наших солдат. На пути наступающих создавалась стена огня. Нелегко было действовать нашим подразделениям в этих условиях.

Сохранилось письмо одного из участников тех сражений, Евгения Лукича Шевченко. В нем он писал: "Мы занимали боевой участок на самом Эльбрусе, у 150-го пикета и "Приюта Пастухов". Против нас в районе "Приюта Одиннадцати" находились горно-стрелковые части фашистов. Они носили нарукавные знаки в виде белой ромашки. Фашисты располагались в помещениях, а на нашу долю оставались скалы. Вооружены они были лучше нас, имели пулеметы, минометы и даже пушки. В нашем же отряде, кроме одного пулемета "Шкода", было несколько ручных пулеметов, трехлинейные винтовки да пистолеты системы "Наган". Нам доставили американские автоматы "Райсинг", но мы от них отказались, из-за их непригодности к горным условиям.

За время пребывания на Эльбрусе нам почти ежедневно приходилось вести бои. Самыми сильными были 11-го и 27-го сентября.

11 сентября мы получили задачу выбить противника из базы "Новый кругозор" и "Приюта Одиннадцати". Егеря находились наверху, в укрытиях, нам же пришлось наступать снизу, по глубокому снегу. Бой продолжался до полудня, и задачу мы не смогли выполнить. Помню, был ранен политрук Безискаев, боец Скрипка, убиты Чекменев и медсестра Ольга Орел. Эта девушка, будучи раненной, пересиливая боль, оказывала помощь другим. Вторая пуля оборвала ее жизнь. Откуда пришла в отряд Ольга Орел, я не знаю. Слышал только разговор, будто она - студентка Ленинградского мединститута. Она погибла геройски.

А 27-го сентября наша группа занимала боевой рубеж у 105-го пикета. Я находился за небольшой скалой неподалеку от Терскольского ледника. Примерно в 4 часа утра немцы открыли вначале автоматный огонь, а потом и минометный. Мины ложились шахматным порядком, и огонь был настолько сильным, что нельзя было поднять головы. Однако вреда нам не нанес. Скалы были надежной защитой. А потом, не прекращая огня фашисты, набросились на защитников нашего передового рубежа, где находился офицер Белов и курсанты Орджоникидзевского училища. Отбиваясь от немцев, они израсходовали весь боезапас. Командир приказал мне доставить им патроны. Схватив две цинковые коробки, я поспешил к ним. Не помню уже как, задыхаясь, из последних сил, под огнем егерей, доставил патроны нашим ребятам. Бой кончился около 12 часов дня. Потерь с нашей стороны не было. Зато двое немцев навсегда остались на склоне Эльбруса: обер-лейтенант и унтер. От трупов несло водкой, как из бочек. Ночью мне пришлось спуститься с Эльбруса около турбазы ЦДКА, чтобы доставить донесение о прошедшем бое и документы обер-лейтенанта...»

Наступившее в горах зимнее ненастье осложнило боевые действия, вынудило немецкие части перейти к обороне. Вызвав фельдмаршала Листа в ставку, Гитлер отстранил его от командования. "Это безрассудство - загнать в горы альпийские дивизии и обречь их на бездействие!" - упрекал Гитлер. - "Отныне руководить войсками на Кавказе буду я!".

К началу 1943 года обстановка для кавказской гитлеровской группировки стала катастрофической. Сокрушив на Волге 6-ю армию Паулюса, советские войска стремительно продвигались к Ростову, грозя "захлопнуть" спасительный выход из ловушки. Из Берлина последовала команда на отход 1-й танковой армии и 49-го горно-стрелкового корпуса к Ростову, а оттуда - на Миус. 17-й армии генерала Руоффа приказано было отходить к Новороссийску и на Тамань. Выполняя команду, егеря альпийских дивизий бежали из-под Эльбруса и кавказских перевалов.

В начале февраля из штаба Закавказского фронта последовал приказ: сбросить с вершин Эльбруса немецкие флаги! Исполнение возлагалось на альпинистов, возглавляемых военинженером А. Гусевым. К 10 февраля команда из 20 человек сосредоточилась на "Приюте Одиннадцати". Погода выдалась неблагоприятной: валил снег, бушевала метель. Подъем к вершинам в такие дни опасен. Однако приказ надо выполнять.

13 февраля в 2 часа 30 минут ночи, опытный альпинист Николай Гусак повел группу на западную вершину. О том восхождении позже А. Гусев вспоминал: "В нормальную погоду группа сильных альпинистов может дойти от "Приюта" до вершины за 8-10 часов. Прошло более 15 часов, а ушедшие все еще не возвращались. Мысленно мы представляли себе, как они пробиваются сквозь облака и метель, как валит их с ног ураганный ветер. Каждые 15 минут дежурившие посменно вне дома товарищи подавали сигналы сиреной, стреляли из автоматов, пускали ракеты. Но разве "перекричишь" разгулявшийся буран? Разве заметят наши друзья сигнальную ракету в плотном слое облаков, окутавших весь массив Эльбруса.

"Надо идти на помощь!" - решили мы.

Формируем спасательный отряд, быстро собираемся в путь. Но куда направиться? Где искать пропавших? Неожиданно мы услышали крик дежурившего в укрытии под скалой альпиниста. Выбежали из дома.

Из серой мглы один за другим появились: Н. Гусак, Е. Белецкий, Габриэлль и Бесну Хергиани, Е. Смирнов, А. Сидоренко. Они еле шли, шатаясь от усталости. Мы подхватили ребят и чуть ли не на руках внесли в здание. Здесь они швырнули на пол обрывки фашистских военных флагов...". Вместо них ребята установили на вершине советский флаг.

Пурга еще бушевала, но сообщение об освобождении Ростова от гитлеровцев заставило начать поход второй группы к восточной вершине 17 февраля. На седловине они неожиданно увидели вмерзшие в лед и снег тела немцев. Все в альпийской форме, из 99-го полка. Того самого, в котором числился капитан Грот. Позже установили, что среди погибших был и он, "герой" - эдельвейсович. В сентябре он с отрядом находился на седловине Эльбруса, когда появился советский самолет. Обстреляв фашистов, летчик сбросил фугасные бомбы. Взорвавшись, бомбы вызвали огромную снежную лавину. Она-то всех и погребла.

Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет...