Меняю тулуп на штормовку,

или Бегом от стрессов

Перевесившись через борт долбленки, десятилетний пацан внимательно наблюдает подводную жизнь. Вот ленивый окунь медленно проплывает за стайкой мальков. Не гонится, все равно они будут его. А вот, сверкнув бочком, "выстреливает" щуренок и ловко хватает плотвичку - есть завтрак. Мальчиш­ка вот-вот свалится в воду - по ту сторону поверхности все так завораживает... Тогда он надевает снаряжение. Маска сделана из автокамеры (стекла вклеены в прорези), ласты -из фанеры с перепонками из той же камеры. Начало пятиде­сятых годов прошлого века. Озеро Белое, Гафурийский район. Мальчик, в чьей судьбе на многие годы определяю­щей стала книга Жака Ива Кусто "В мире безмолвия", - это я. Ныне пенсионер. А что за плечами? Есть ли чему порадовать­ся, чем поделиться у черты, когда полнокровная жизнь неми­нуемо упирается в графу "заслуженный отдых?" Молодежь об этом мало задумывается, а вот тем, кому за 40, думаю, мой опыт может пригодиться.

            Итак, мир безмолвия ув­лек меня настолько, что я строил плоты, клеил гидро­костюмы, мастерил под­водные ружья. 12 апреля 1961 года, как и тысячи сверстников, я "заболел" небом. Через полгода со­вершил первый прыжок с парашютом. Моими настав­никами были классные лет­чики-инструкторы Муса Вахитов, Марс Галиакберов, Сергей Домрачев, Адольф Подгорный. Добирались на аэродром за Белой (затонского моста еще не было) кто как мог, в любую пого­ду. Зимой - едва заметной тропой по льду. На моем счету уже были прыжки с ручным раскрытием пара­шюта, с задержкой раскры­тия, скоростные, высотные, ночные, на воду и первый разряд. Получаю задание подготовить к встрече с не­бом заключенных из коло­нии им.А.Матросова. Про­хожу через несколько пос­тов в барак. Колонисты стоят навытяжку в лыжных костюмах, вонь - не про­дохнуть. Как выяснилось, от "пропитки" столярным кле­ем (колонисты зарабатыва­ли изготовлением мебели). Из тридцати человек, уз­наю, трое осуждены за убийство. Почти все - мои ровесники. Начались заня­тия, после одного из них "учени­ки" обчистили меня до копейки. Построение и вопросы "в лоб" ничего не дали. Староста попро­сил меня выйти на минуту - парни разобрались сами. Скажу лишь, что воришка сам себя наказал - он не прыгнул с парашютом. Ос­тальным на аэродроме в день прыжков выдали сухой паек, вру­чили удостоверения "перворазников" в присутствии начальства. Мне подопечные сделали неза­бываемый подарок: устроили концерт и сыграли персональный вальс "Осенние листья".

           Почти через 20 лет от одного из тех колонистов я получил весточ­ку. Мой друг Фаиль Зарипов, мастер спорта международного класса, в аэропорту Саратова разговорился с "афганцем" - ка­питаном ВДВ. Тот, как узнал, что собеседник летит в Уфу, вспом­нил и меня, и свою дорогу в небо. Когда Фаиль передал мне привет, я порадовался за парня, ведь у самого с авиацией не сложилось.  Причем на третьем курсе Армавирского высшего училища инже­неров-летчиков! "Зашумело" сердце, пришлось уйти на граж­данку. А "мотор" так по сей день и шумит.

           С небес - опять под воду, потом снова ввысь: "шумное" сердце ни разу не подвело меня в занятиях водными, горными лыжами, ту­ризмом, велоспортом. После авиационного института, порабо­тав на приборостроительном за­воде, я перешел на "Гидравлику" художником-конструктором, а за­тем возглавил бюро эстетики на заводе чертежных приборов. Как случился со мной столь крутой вираж? Все идет от детства, в ко­тором, кроме увлечений спортом, была еще и изостудия во Дворце пионеров. Замечательный педа­гог Владимир Сарапулов воспи­тал плеяду профессиональных ху­дожников и привил вкус к творче­ству таким, как я, технарям. И ведь пригодилась наука!

           Вскоре мое предприятие обанкротилось, но работа всегда находит человека, если он того хочет. Освоив специальность реставратора, я поработал в му­зеях, на керамической фабрике, дизайнером в различных организаци­ях. Я не летун - просто научился переживать сокращения и немедля искать новую тропу. Так, в частности, попал в систему МЧС, и снова пригодились навыки спортсмена.

             Накануне своего 60-летия решил трях­нуть стариной и через 43 года (!) опять прыг­нул с парашютом. Убе­дился: в стариковский тулуп мне влезать ра­новато. Махнул с ху­дожниками-акварелис­тами на Иремель, на­писал несколько удач­ных пейзажей. Захоте­лось сделать подарок родному коллективу - устроил в отряде пер­сональную выставку, на прощанье подарил од­ну живописную работу. Пенсионного рубежа, честно сказать, я и не заметил. Слышал от многих, что-де, лет пять не могут опра­виться от стресса пос­ле ухода на заслужен­ный отдых.

            А что есть полноцен­ный отдых? Это смена занятий. Если есть лю­бимые дела - спорт, творчество, нечего бояться, да и некогда будет скучать. У меня сейчас масса интересных пред­ложений - поработать инструкто­ром на турбазе, например. Физи­ческая форма вполне позволяет. Если встретите где-нибудь на лыжне, сплаве или горном вос­хождении чудака с сединой в бо­роде и взглядом десятилетнего мальчишки, это буду я.

Александр РУТТО.

Фото Галины САЛИХОВОЙ.

Вечерняя Уфа, 06.07.2005, стр.3